Генрих Бёлль. Ирландский дневник- Нет, отец мой, нет, нет... Думать об Ирландии слишком горько. Раз в
год мне приходится сюда ездить, чтобы повидать родителей. Да и бабушка еще
жива. Вы знаете графство Голуэй?
- Нет, - тихо сказал священник.
- Коннемару?
- Нет.
- Вам надо там побывать. И не забудьте на обратном пути посмотреть в
Дублинском порту, что вывозит Ирландия: детей и священников, монахинь и
печенье, виски и лошадей, пиво и собак...
читать дальше - Дитя мое, - тихо сказал священник, - не следует поминать все это
рядом...
Под серо-зеленым пледом вспыхнула спичка и на мгновение вырвала из
темноты резкий профиль.
- Я не верю в бога, - произнес нежный и чистый голос, - да, не верю, -
так почему же я не могу поставить рядом священников и виски, монахинь и
печенье; я не верю и в Kathleen ni Houlihan [Кэтлин, дочь Холиэна (ирл.) -
символический образ Ирландии], в эту сказочную Ирландию. Я два года
прослужила в Лондоне, официанткой: я видела, сколько проституток...
- Дитя мое, - тихо сказал священник.
- ...сколько проституток поставляет Лондону Kathleen ni Houlihan -
остров Святых.
- Дитя мое!
- Наш приходский священник тоже называл меня так: дитя мое... Он
приезжал к нам издалека на велосипеде, чтобы отслужить воскресную мессу,
но и он не мог воспрепятствовать Kathleen ni Houlihan вывозить самое
ценное, что у нее есть, - своих детей. Поезжайте в Коннемару, отец, вы
наверняка еще не встречали так много красивых пейзажей сразу и так мало
людей на них. Может быть, вы и у нас когда-нибудь отслужите мессу... Тогда
вы увидите, как смиренно я преклоняю колена в церкви по воскресеньям.
- Но вы же не верите в бога?
- Неужели вы думаете, что я могу позволить себе не ходить в церковь и
тем огорчать моих родителей? "Наша милая девочка набожна, все так же
набожна. Наше милое дитя!" А когда я уезжаю, бабушка целует меня,
благословляет и говорит: "Оставайся всегда такой же набожной, милое мое
дитя..." Вы знаете, сколько внуков у моей бабушки?..
- Дитя мое, дитя мое, - тихо сказал священник.
Ярко вспыхнула сигарета и снова осветила на несколько секунд строгий
профиль.
- Тридцать шесть внуков у моей бабушки, тридцать шесть; было тридцать
восемь, но одного убили в боях за Англию, а другой пошел ко дну на
английской подводной лодке. Тридцать шесть еще живы: двадцать в Ирландии,
а остальные...
- Есть страны, - тихо сказал священник, - которые экспортируют гигиену
и мысли о самоубийстве, атомное оружие, пулеметы, автомобили...
- Я знаю, - ответил нежный, чистый девичий голос, - я все это знаю. У
меня у самой брат священник, и два двоюродных тоже: только у них одних из
всей нашей родни есть свои машины.
- Дитя мое...
- Попробую вздремнуть. Доброй ночи, отец мой, доброй ночи.
Горящая сигарета полетела за борт. Серо-зеленый плед обтянул узкие
плечи. Голова священника как бы укоризненно покачивалась из стороны в
сторону, а может, движение парохода было тому виной.
- Дитя мое, - еще раз тихо сказал священник, но ответа не последовало.
Священник со вздохом откинулся назад и поднял воротник пальто; четыре
английские булавки были приколоты на обратной стороне воротника, четыре,
нанизанные на пятую, они раскачивались в такт легким толчкам судна,
медленно подплывающего сквозь серую мглу к острову Святых.